Магия человеческого сердца.

Я внимательно вглядываюсь в строчки книги, которые ведут меня уже давно знакомой тропой выученного наизусть сюжета. Сочетания слов сплетаются в причудливый узор, похожий на переплетение лоз дикого винограда. Я нетерпеливо раздвигаю пушистые ветви-страницы, и каждый раз замираю от щемящей сердце радости встречи. Ты идешь по коридорам Хогвартса, черная мантия летит за твоей спиной шелковистыми крыльями. Ты привычно хмуришься, думая о своем, агатовые глаза задумчиво-холодны, а след недавних горьких воспоминаний еще лежит едва заметной морщинкой в уголках твоих губ.
Я знаю тебя, я слежу за каждым твоим шагом, за каждой твоей мыслью, прозрачной тенью витаю рядом с тобой каждый раз, когда тебе тяжело, прогоняю кошмары из твоих снов, теплым лучом августовского солнца мои пальцы скользят по твоей щеке, легким ветром я убираю прядь, упавшую тебе на лоб, каплями дождя целую твое лицо. Я невидима и бесплотна, потому что мое время еще не настало, пока мне не проникнуть за границы твоего мира, очерченные строгим каноном мыслей автора.
Я знаю боль твоего прошлого и отчаяние настоящего, я вижу, что силы твои на исходе, я чувствую твою бесконечную усталость, твои глаза смотрят вперед, но не видят конца пути, который с каждым шагом становится все тяжелее под гранитом непонимания, лежащим на твоих плечах. У тебя нет надежды на то, что эта дорога когда-нибудь закончиться, потому что это путь искупления и лишь движение по нему заставляет тебя чувствовать себя живым. Ты снова и снова идешь, скользишь черным силуэтом по самому краю лезвия кинжала безжалостных фантазий той, что придумала тебя без любви, один взмах – и это лезвие может вонзиться в твое сердце, неся смерть, о которой ты думаешь как о долгожданном благословении. Но ты не прав.
Твоя язвительность – брызги вины, разъедающей душу, словно кислота, и оставляющие на ней кровоточащие раны. Твоя резкость – холодный ветер решений, помогающий вынести свирепое пламя отчаяния в сердце. Твоя сдержанность – тонкий пласт земной коры, под которой клокочет огненная лава чувств и мыслей. Твой голос – темный бархат, под которым ты скрываешь ледяной хлыст пережитой боли. Твои глаза – черные пропасти, на дне которых покоятся осколки разбитых надежд.
Я вижу твою смелость и благородство, когда ты постоянно пытаешься спасти этого незадачливого подростка из передряг, в которые он вечно попадает, хотя ненавидишь безрассудность, слишком хорошо зная, к чему она может привести. Я знаю, как ты упорен и силен, сколько в тебе хладнокровия и стальной выдержки, иначе бы ты ни за что не смог бы принять из рук судьбы сочащееся ядовитым свинцом осуждения клеймо убийцы. Но ты воин и это твоя война, ты выполняешь приказы, отданные тем, к кому ты испытывал уважение и доверие. Ты сделал это, ты смог побороть отвращение к себе и бессильный гнев на обстоятельства, заставившие тебя произнести два слова, оставляющие за собой невыносимый холод и бесконечную пустоту потери. Еще одной потери. Ты исполнил обещание, данное старику, однажды спасшему тебе жизнь и указавшему дорогу из жадной трясины собственного презрения, едва не поглотившей твою душу.
Скоро, совсем скоро придет пора последней битвы. Уже дописаны последние строки в книге, и жестокий автор по собственной прихоти закроет перед тобой будущее одной-единственной точкой. Крошечное пятнышко на бумаге появится в тот момент, когда враг будет повержен, долг до конца исполнен, и ты в тишине закончившегося сражения ощутишь бесцельность и пустоту. Смерть – это всегда смерть, даже если это враг, его уход сжигает часть твоего сердца, потому что с ярко горящей ненавистью к врагу ты жил долгие годы, и теперь крылья вечности погасили это бушующее пламя, оставив жирный серый пепел внезапного одиночества, который нестерпимо жжет глаза. В этот момент  маленькая точка превратится в темную бездну, имя которой – забвение. Ты можешь стоять на краю или оглядываться назад, но будущее у тебя уже отняли и металлический привкус крови из прокушенных губ станет горше серебристой степной полыни. Ты вспомнишь, что это уже было, недостижимость прощения острыми когтями боли разорвет усталую грудь, воздух надежды не наполнит легкие живительным прикосновением, и безмолвие станет твоим криком.
Когда настанет этот час, рухнут стены, разделяющие наши миры, я приду за тобой. Уже не бесплотной тенью, мелькнувшей на границе сна и яви, а живой теплой ладонью коснусь твоей руки и уведу в обычный мир, без привычной тебе магии, но удивительный и волшебный, потому что в нем ты будешь живым, пусть уже не магом, но человеком.
Я уведу тебя в мой старый дом, где в гостиной горит камин, и полупрозрачные тени изгибаются на стене в замысловатых па только им известного танца. Ты сядешь поближе к огню, усталый и опустошенный, еще даже не понимающий произошедшего, закутаешься в плащ моей безмолвной нежности и возьмешь чашку с дымящимся янтарным чаем. Нам не нужны слова, это не их время, они  слишком материальны и могут разбить твое еще хрупкое пребывание в моем мире. Бальзам тишины, настоянный на аромате сирени, чьи тяжелые гроздья заглядывают в окна, и шепоте листьев, закованных в блестящие доспехи лунного света, остановит кровь, темными каплями сочащуюся из твоей израненной души. Вот видишь, я тоже умею колдовать, но для этого мне не нужна волшебная палочка, потому что я делаю это сердцем. Я ни слова не скажу тебе о том, как долго ждала тебя в этом доме, как весна сменяла весну, как метели ткали из ветра и тысяч снежинок сверкающий узор моей любви, как осенний ветер шуршал листьями на дорожках между сонных яблонь, и в этом шорохе я слышала твое имя. Это все подождет, главное, что ты уже здесь.
Когда ты уснешь, я буду сидеть рядом, держа тебя за руку. Во сне ты сильнее сожмешь мои пальцы, чувствуя приближение темных чудовищ боли, терзающих твою душу, но мое присутствие не позволит им нарушить твой покой. Они растают в предрассветном тумане, исчезнут вслед за уходящей ночью, а я коснусь губами твоего лба, легким прикосновением разглаживая хмурые морщины, ты будешь дышать ровно и тихо, согретый теплым дыханием моей заботы.
Утром ты проснешься в своей новой спальне, и солнце будет пытаться проникнуть в мягкий сумрак комнаты сквозь преграду темно-зеленых штор. Я покажу тебе свою лабораторию и библиотеку, где с молчаливым достоинством выстроились в шеренги книги в разноцветных переплетах, где неистребим запах времени и мудрый шепот страниц, где на белом столе поблескивают столь милые твоему сердцу колбы и воронки, в твоих глазах мелькнет интерес, и я на время оставлю тебя одного. Ты должен побыть один, постараться принять перемены, привыкнуть к этому дому, найти себе занятие, чтобы тяжелые мысли как можно меньше тревожили тебя.
Вечером я найду тебя в гостиной, где ты, чертыхаясь сквозь зубы, будешь пытаться разжечь камин без помощи волшебства. Я молча подойду, мягко улыбнусь в ответ на твой раздраженный взгляд, и возьму спички, чтобы показать тебе одно из маленьких чудес моего мира – рождение крошечного огонька на кончике простой деревянной щепочки без какой-либо магической сердцевины, потому что нет в моем мире фениксов и драконов, но есть желание согреть тебя, и пламя послушно загорится в прозрачном шалаше ладоней.
Когда оно жаркими руками обнимет дерево, ты попросишь рассказать тебе о нашем мире, которого ты сторонился столько лет, и я расскажу тебе о магии человеческого мира. Я расскажу тебе о древних горах, которые видели человеческое счастье и страдания, победы и поражения, чьи лица изрезаны морщинами времени, но каждое утро рассвет вновь делает их прекрасными и юными, а маленькие голубые цветы доверчиво льнут к их теплым каменным щекам. Я спою тебе волшебные песни, рожденные огромными раковинами, дремлющими на дне ночного моря, чьи волны с вечной страстью припадают к песчаным отмелям. Я нарисую тебе ноябрьский вечер, когда темно-синий воздух прозрачен и хрупок, как стекло, а лабиринты старых дворов освещены золотистыми теплыми огоньками окон – символами бесконечного количества крошечных человеческих миров, хранящих в себе доверчивое домашнее тепло. Я покажу тебе полет по ночному шоссе, когда сердце стремительной машины стучит сильно и ровно, в окна врывается запах дождя и бензина, смешанный с ароматом сонной травы, свет придорожных фонарей сливается в бесконечную сверкающую ленту, и чувство непонятного волнения и торжества делает тело легким и невесомым, позволяя обнять податливую темноту.
Потом я стану рассказывать тебе все самые чудесные сказки, которые знаю, от «Русалочки» до «Великана-эгоиста», незнакомые тебе истории о страданиях и цене, о любви и искуплении, о светлой печали разлук и искрящейся радости встреч, о жизни и смерти, о судьбе и предназначении, о добре и зле, о вечном пути познания многообразия мира и вечности внутри самого себя. Ты будешь слушать, то задумчиво, то хмуро, покачивая головой или кивая в ответ своим мыслям. Ты поймешь, что муки раскаяния подняли тебя на первую ступень очищения, потому что ты познал чужие страдания через свою боль, затем ты прошел вторую ступень – искупление, познав ценность человеческой жизни и направив себя на путь самопожертвования и защиты этого драгоценного дара от ледяного дыхания зла. Ты узнаешь о том, что мало заживить старые раны, сердце не должно оставаться пустым и холодным, самое трудное – открыть его и впустить доверие и надежду, иначе душа станет похожа на мрачные развалины, где лишь тени прошлого скользят мимо черных камней тоски, глядя слепыми глазами в туман мертвого равнодушия.
Скоро ты научишься носить обычные джинсы и свитера, узнаешь медицину и химию, результаты твоих экспериментов будут ничуть не хуже, чем в твоей лаборатории в Хогвартсе, ты поймешь, что мысли друг друга можно читать без всякой окклюменции и, вспомнив слова старого волшебника о самой великой магии в мире, ты удивишься незнакомой прежде радости, чей свет прогонит последних дементоров отчаяния и вины. Твой взгляд станет спокойнее, в глубине черных глаз вспыхнут мягкие золотистые искры, а губы перестанут так часто сжиматься в суровую линию. Ты увидишь, что любящее сердце и прикосновение знакомых рук могут сотворить больше чудес, чем сухие слова древних заклинаний.
Однажды вечером ты встретишь меня у дверей, и я с одного взгляда пойму тебя. Нет, мне не нужны слова, я же говорила, что слишком хорошо тебя знаю, каждым нервом, каждой пульсацией крови, каждым вздохом я чувствую тебя, иначе я не смогла бы увести тебя из твоего погибающего мира, не смогла бы рассказать все, что рассказала, чтобы облегчить твою ношу и дать силы разорвать цепи ледяного недоверия. Да, на твоем сердце осталось много шрамов, но они уже не болят, потому что в моем мире тоже иногда случаются чудеса.
Ты посмотришь мне в глаза, и я впервые смогу обнять тебя так, как хотела обнять все эти годы, наши пальцы переплетутся, твое дыхание обожжет мне губы, когда ты скажешь то, что я давно уже знаю. Мы впервые с тобой так близко, впервые и навсегда, твои теплые ладони на моей коже, черные пряди упадут на лицо, миг – и мир завертится безумным хороводом искрящихся радуг, расцветет огненным цветком, где каждая искра несет в себе сладкую боль обладания. Мы благословим эту боль, объединившую нас, и завершим обряд очищения причастием любви.
Когда ты будешь спать, счастливый и обессиленный, я ненадолго покину тебя, спущусь в гостиную и брошу в камин все книги, на чьих страницах ты прожил свою прежнюю жизнь. Я благодарна им, потому что иначе мы бы не встретились, но на всякий случай пусть огонь с радостной жадностью превращает в легкий пепел эти страницы, окончательно закрывая ворота в твой придуманный мир магии и волшебства.
Понимаешь, просто я не могу потерять тебя.

Москва, февраль 2007 г.