Что может быть страшнее расставания, спрашиваешь ты?
   О, целая тысяча вещей, мой милый. Например, я очень боюсь, что вдруг заболею.
   Ты удивлен? Да, я боюсь, что заболею и не смогу прийти на встречу с тобой, а ты подумаешь, что я не захотел и обидишься на меня.
   Почему ты смеешься? Я вполне реально боюсь этого.
   Ужасно боюсь, что ты упадешь с метлы и поранишься, а меня не пустят к тебе в больничное крыло.
   Да-да, мне иногда так хочется, чтобы ты лежал беспомощный в кроватке, а я бы кормил тебя с ложечки, подтыкал одеялко и шептал трогательные слова.
   Ну почему сразу извращенец? Вполне невинные мечты, которым, увы, не суждено сбыться.
   Да потому, что во время каждой игры и тренировки я сижу с палочкой наизготовку для того, чтобы остановить твое случайное падение. Я сам бросил квиддич только потому, что во время игры вашей команды с нашей некому было бы страховать тебя.
   А чего ты возмущаешься? Ну да, я наврал тебе, а кто же в своем уме может разлюбить квиддич? Но знаешь, сидеть на трибуне и наблюдать за тобой – в этом тоже что-то есть.
   О чем это я? Ах да, еще боюсь, что кто-нибудь сожрет твою сову и я не получу на каникулах твое письмо, тем более что ты и так редко пишешь.
   Что значит через день? Я-то жду утром, в обед и после ужина.
   Сова у него не успевает, понимаете. Так давай, я подарю тебе еще одну.
   Хедвига обидится? А чего, спрашивается, обижаться, если не справляешься?
   Хм. Жутко боюсь, что ты провалишь контрольную по зельям и Снейп опять поручит мне шефство над тобой. Ужасно обидно, знаешь ли, объяснять тебе основы зельеварения, когда хочется заняться совсем другим…
   Люди добрые, посмотрите на него, покраснел он! Когда же ты перестанешь быть ребенком, наконец? Иди, иди я поцелую тебя, пока никто не смотрит, а то еще сознание потеряешь от смущения. Да шучу я, шучу…
   Да, кстати, того, что ты когда-то перестанешь быть ребенком, я тоже боюсь. Ты такой милый, когда краснеешь, такой сексуальный.
   Опять зарделся! Ну, прямо смех с тобой.
   Я не то, чтобы боюсь, но не очень хочу, чтобы ты менял свои очки на линзы. Я так к ним привык, и мне кажется, без них ты станешь совсем другим.
   Как раз хотел посоветоваться со мной? Ну вот, я тебе и ответил. Оставь так, а?
   О, я просто катастрофически боюсь того, что однажды ты скажешь, что тебя больше не привлекают блондины и мне придется перекрашивать мои роскошные волосы. Но ты ведь не будешь настолько жесток, правда, родной?
   Ну вот, ты опять смеешься. Нет, я вовсе не шучу! Ты спросил серьезно? А если серьезно…
   Я боюсь, что однажды ты поцелуешь меня, а твои глаза останутся холодными.
   Боюсь, что проснусь утром и окажется, что это был сон, что ничего не было.
   Боюсь, что когда-то, через много лет ты скажешь мне, что никогда меня не любил.
   Боюсь, что при встрече ты бросишь мне презрительное «хорек» и отвернешься. Нет-нет, не проси прощения, что было – прошло, правда? 
   Боюсь, что мы с тобой расстанемся, а я после этого не умру.
   Больше всего на свете я боюсь, что мы с тобой расстанемся…
   Да, милый, нет ничего страшнее расставания, ты прав, ты, как всегда, прав.